Меня назвали антисемитом за критику израильской оккупации Палестины

Обвинения в антисемитизме регулярно используются, чтобы заставить замолчать сторонников освобождения Палестины. Здесь британский ученый описывает, как сионисты оклеветали ее как антисемитку и пытались уволить за публичную критику израильской оккупации.

Сквозь решетку видны только руки палестинских строителей, перелезающих через забор на контрольно-пропускном пункте 300, 2 апреля 2017 года. (Линда Дэвидсон/The Washington Post через Getty Images)

Наш новый выпуск, посвященный 20-летию войны в Ираке, уже вышел. Подпишитесь сегодня всего за 20 долларов, чтобы получить его в печатном виде!

Этот отрывок адаптирован из книги Ребекки Рут Гулд «Стирание Палестины: свобода слова и палестинская свобода» (Verso, 2023).

Февраль 2017 года стал поворотным моментом в истории палестинского активизма в Великобритании. В этот неспокойный месяц палестинцы и пропалестинские активисты были потрясены беспрецедентным шквалом отмен мероприятий и нападками на их право протестовать против оккупации. Февраль 2017 года также стал поворотным моментом в моем собственном отношении к Палестине и свободе слова. Я приехал в Великобританию летом 2015 года, чтобы начать преподавать в Бристольском университете. Моя странствующая академическая карьера привела меня из Дамаска в Берлин и, наконец, в Палестину и Израиль. С 2010 по 2011 год я несколько раз в неделю ездил между Палестиной и Израилем. Я жил в Вифлееме на Западном Берегу, напротив стены апартеида, вдоль которой я шел по пути в Институт Ван Леера, где работал научным сотрудником.

Институт Ван Леера расположен в центре исторического района Тальбия в Западном Иерусалиме. В другую эпоху, за тринадцать лет до основания государства Израиль в 1948 году, в этом районе родился палестинский американский критик Эдвард Саид. Его двоюродный брат покинул семейный дом в 1948 году, сразу после того, как он перешел к сионистской военизированной организации «Хагана», навсегда разорвав связи Саида с его родиной. Сегодня, много десятилетий спустя, Институт Ван Леера сыграл ключевую роль в дебатах вокруг определений антисемитизма. В 2020 году он служил виртуальной и физической площадкой для разработки Иерусалимской декларации по антисемитизму (JDA) и провел множество мероприятий в поддержку ее распространения.

Хотя институт Ван Леера находился всего в нескольких километрах от места, где я жил, поездка из Вифлеема занимала несколько часов. Каждое утро, когда мне приходилось ехать в Иерусалим, я стоял в очереди с беспокойными и невыспавшимися палестинскими рабочими на печально известном контрольно-пропускном пункте 300. Стоя в очереди, я часто наблюдал преференциальное обращение, которое я, как иностранец, испытывал со стороны Солдаты Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ) охраняют блокпост. Контраст между их обращением со мной и выходцами из Палестины невозможно было игнорировать. Израильские солдаты позволили мне и другим владельцам иностранных паспортов быстро пройти через металлодетекторы, за которыми палестинским рабочим часто приходилось стоять часами, из-за чего они опаздывали на работу и теряли жизненно важный доход.

Двойные стандарты проявлялись повсюду. Металлические баррикады, за которыми мы ждали, имели отдельные ряды для иностранцев и палестинцев. К каждой строке применяются разные политики. В определенные часы в очереди могли стоять только иностранцы. Нетрудно догадаться, какие строки требуют самого длительного ожидания.

Редко мне доводилось видеть столь явную дискриминацию. Я вспомнил эти сцены в нескольких строфах, которые написал тогда:

Рабочие приветствуют рассвет

за решеткой КПП 300,

ждут, чтобы построить дома поселенцев

с украденным известняком.

Я назвал это стихотворение «Украденный известняк», имея в виду алебастровые фасады многих зданий, которые сияли на холмах Вифлеема и соседнего города Бейт-Джала по пути в Иерусалим. Эти здания были построены плохо оплачиваемыми палестинскими рабочими, которым приходилось часами стоять в очередях на контрольно-пропускных пунктах, чтобы добраться до автобусов, которые отвезут их на работу. «Украденный известняк» рассказывает о моем соучастии в системе апартеида, которая развивалась во время моего проживания в Вифлееме и которая еще более укрепилась за годы, прошедшие после моего отъезда.